Анальное наказание Марины

Марина любила смотреть в окно. Особенно, когда ее Хозяин уходил ненадолго. В магазин или просто покурить на лестничную площадку. А ее саму пристегивал к батарее наручниками.
Металлический браслет врезался в кожу и пережимал руку, когда она на него опиралась. На шее у нее красовался ошейник, за исключением него она была совсем голой. И в таком виде она обязана была дожидаться Хозяина.
Его приход обычно возвещал стук входной двери и строгий голос.
- На колени.
Марина послушно повинуется.
- Ты мастурбировала без меня?
Марина мнется. Говорить неправду Хозяину категорически нельзя.
- Я немного провела пальчиком по киске.
- И засовывала его в нее? Пробовала, как там, влажно? Баловалась без меня и моего разрешения?
- Да, Хозяин.
- За это тебя ждет наказание.
Марина послушно встает к Хозяину попой и опускается на пол на грудь, попу оставляя кверху.
На мягкое полукружие зада опускается чувствительный шлепок, от которого сразу же начинает гореть кожа.
- Считай, сука!
- Р-р-аз, - несмело выдает Марина, сраженная болью первого же шлепка.
- Считай громче, сука!
- Два! - Почти вскрикивает от боли девушка. Ее рука все еще прикована к батарее, а зад уже покрывается множеством красных полос от руки Хозяина.
Три, четыре, пять, шесть... десять. Зад становится ярко-малинового, нашлепанного оттенка. Наконец, она слышит, как стучит его пряжка ремня об пол. Он спускает штаны и бескомпромиссно вдвигает ей свой член прямо в задницу. Марина легонько вскрикивает.
Член в ее попе начинает двигаться все интенсивнее, раздирая нежную дырочку. Она еле сдерживается от того, чтобы не закричать. Иногда он вытаскивает его, чтобы тут же быстро войти, минуя сопротивление нежной попы. Ему нравится мучить ее, нравится брать ее жестко, как последнюю суку.
Наконец, он изнемогает от желания поскорее кончить и делает это. В ее маленькую, наказанную задницу. Когда он вытаскивает из нее свой член, Марина ощущает, как по ее киске и заднице текут влажные потоки скользкой горячей спермы. Сегодня она наказана. Но это вовсе не значит, что вечером ее не накажут так же дерзко за что-нибудь еще.